Президент Республики Южная Осетия

Уважаемое высокое собрание!

Позвольте мне выразить слова искренней признательности за приглашение к выступлению перед учеными-обществоведами с мировым именем, профессиональными политологами, авторитетными специалистами, признанными экспертами.

Я считаю для себя это высокой честью, которая оказывается далеко не каждому руководителю. Слова отдельной благодарности адресую Леониду Петровичу Решетникову и всему коллективу Российского Института Стратегических Исследований за то большое внимание, которое постоянно оказывалось Республике Южная Осетия в деле подготовки профессиональных политологов, которые на данном этапе государственного строительства весьма востребованы в нашей стране.

Я охотно принял ваше любезное приглашение еще и потому, что, принял во внимание актуальность предложенной к обсуждению темы. Надеясь, что предложенная вниманию аудитории лекция вызовет у вас интерес.

Обсуждаемая тема мне, как гражданину и как руководителю Республики Южная Осетия, особенно близка. И кому, как не нам, знать о той жизнеутверждающей роли, которую сыграла и продолжает играть в судьбе Южной Осетии братская Россия, и о той роли, которая отводится нашей республике в современной геополитике России на Кавказе.

Изложение предлагаемой вашему вниманию лекции хотелось бы предварить тем, что географическое положение Кавказа, с его богатыми природными ресурсами и пестрым по социально-экономическому, национальному и конфессиональному составу населения издавна привлекало к себе пристальное внимание со стороны ведущих мировых держав. Этот регион манил бурно развивавшиеся экономики мира, которые видели в нем дешевый источник сырья и выгодный рынок сбыта. Но главное преимущество Кавказа, как мы знаем, состояло в его уникальном географическом положении, что объективно расценивалось в качестве удобного и кратчайшего пути для политической и экономической экспансии развитых государств Запада на Восток, главным образом, в Турцию, страны Ближнего Востока, Иран и Индию.

Интерес к Кавказу нарастал по мере развития европейского торгово-промышленного капитализма, нуждавшегося в расширении своего влияния. Не потому ли Кавказ на протяжении последних веков периодически оказывался буквально раздираемым кровопролитными международными конфликтами за право обладания им. До середины ХIХ века этот регион был объектом притяжения геополитических устремлений Германии, Англии и Франции. В таких условиях закономерно напрашивается вопрос о позиции России. Могла ли Российская империя оставаться в стороне от процессов, протекавших у ее южных рубежей? Ответ на поставленный вопрос, как говорится, лежит на поверхности. Выражаясь современной терминологией, можно утверждать, что укрепление своих позиций на Кавказе всегда было приоритетным направлением внешнеполитического курса российского государства.

С некоторой долей уверенности можно утверждать, что длительная борьба за влияние над Кавказом прекратилась после окончания первой мировой войны и образования СССР, когда северокавказские автономные образования вошли в состав Российской Федерации, а закавказские Грузия, Армения и Азербайджан в качестве полноправных субъектов напрямую вошли в состав единого государства — Советского Союза. Это гарантировало безопасность и защиту от внешних сил каждой советской республике, каждому региону страны. Не секрет, что одной из главных целей германского блока во Второй Мировой войне был захват Кавказа. Победоносное завершение Великой Отечественной войны позволило Советскому Союзу отстоять его и сохранить этот важнейший регион страны в составе СССР.

Однако, как показали события последующих лет, это вовсе не значило отказа мировых держав от экспансионистских планов Запада, которые для достижения своих целей приняли на вооружение формы и методы «холодной» войны, в качестве разработчиков которых выступили уже заокеанские стратеги. Наступил период, когда на роль мирового гегемона выдвинулся новый игрок в лице Соединенных Штатов Америки с его амбициями очередного вершителя судеб народов.

Позиция стран Запада во главе с США отчетливо проявилась после развала Союза ССР. Крах Советского Союза со всей очевидностью обнажил их истинные цели. На рубеже ХХ-ХХI веков Запад сосредоточил свои усилия в направлении ослабления России, всячески поддерживая центробежные тенденции в образовавшихся на развалинах Советского Союза новых суверенных государствах. При этом особое внимание уделялось странам Кавказа и Закавказья. Западные политики прекрасно сознавали, что в геополитическом плане этот регион бесспорно считается одним из наиболее проблемных направлений российской внутренней и внешней политики.

Вынашивая планы развала Российской Федерации по примеру Советского Союза, некоторые заокеанские стратеги и их европейские партнеры основную ставку для достижения этой цели делали на кавказские республики. Поэтому и уделяли они особое внимание расшатыванию ситуации на Кавказе, рассматривая его в качестве одного из наиболее конфликтогенных регионов России, не жалея для этого ни сил, ни средств. В этом мы усматриваем одну из главных причин возникновения так называемых «горячих точек» на территории бывшего СССР. И далеко не случайно их основная часть пришлась на Кавказский регион. Пытаясь вывести из-под влияния России бывшие советские республики и автономные образования, западные, в первую очередь, американские стратеги, умело играя на национальных и религиозных чувствах жителей кавказских стран, сумели разжечь в них очаги конфликтов, очень скоро переросших в кровопролитные войны, в огне которых погибли тысячи ни в чем не повинных мирных жителей и были исковерканы судьбы десятков тысяч людей. Из «горячих точек» в различные районы России нескончаемой вереницей потянулись колонны беженцев.

Одной из таких «горячих точек», как вам известно, стала Южная Осетия.

Волею исторических судеб некогда единый осетинский народ оказался разделенным надвое. Северная Осетия на правах автономной республики вошла в состав Российской Федерации, а Южная в статусе автономной области против воли южных осетин была включена в состав Грузинской ССР. В свете партийно-советской идеологии мы должны были считать такое разделение «торжеством ленинской национальной политики КПСС». Было это так или нет – это отдельная тема, на которой мы сейчас не станем акцентировать ваше внимание. Но то, что многие политологи и поныне считают такое «торжество» миной замедленного действия, которая весьма прогнозируемо сдетонировала в так называемый постперестроечный период, нельзя не согласиться. В частности, крупный отечественный ученый академик А.Арбатов утверждает, что действия И.Сталина, самовольно прочертившего границы в качестве рубежей административных в двадцатых годах прошлого века, трансформировались в границы государственные, и при этом породили огромные противоречия. В постперестроечной Грузии, к примеру, противоречия, о которых говорит уважаемый ученый, в условиях прихода к власти экстремистски настроенных национал-шовинистов и фактической вседозволенности со стороны руководства тогда еще союзного государства, вылились в фактический геноцид южных осетин, вставших на борьбу за самосохранение, за право жить на своей земле.

Без малого два десятилетия длилось кровопролитие на многострадальной земле Южной Осетии, задыхавшейся в кольце жесткой политической, транспортной, финансово-экономической и информационной блокады. Южных осетин тогда спасла Россия, к которой обращал свои взоры обреченный на гибель и изгнание народ. Не могла Россия оставить в беде истекающих кровью людей. Руководство Российской Федерации настояло на подписании Грузией 24 июня 1992 года так называемых Дагомысских Соглашений, на основе которых была создана Смешанная Контрольная Комиссия по урегулированию грузино-осетинского конфликта. Комиссии были приданы введенные 14 июля того же года в зону конфликта Смешанные миротворческие силы по поддержанию мира. Миротворцы разъединили конфликтующие стороны, и в рамках полномочий, определенных их мандатом, способствовали прекращению огня.

Тем самым, противоборство сторон из активной фазы было переведено в фазу вялотекущую, что должно было послужить первым и основным условием для начала политического диалога по урегулированию всего комплекса проблем грузино-осетинских противоречий. Впрочем, переговоры между конфликтующими сторонами так и не начались, так же, как и не прекратились боевые действия и обстрелы Цхинвала и других населенных пунктов Южной Осетии. Как показала практика, мир, пусть даже и на штыках миротворцев, не мог быть прочным и долговечным. Вместе с тем, достигнутые в Дагомысе в 1992 году соглашения о прекращении огня, хоть и нарушались систематически грузинской стороной, но одно присутствие миротворческих сил ограничивало их практические возможности реализации своих агрессивных намерений. Официальный Тбилиси систематически, на всех уровнях требовал их вывода с территории суверенного государства, считая конфликт, а, по сути, военную агрессию, внутренним делом Грузии.

Российская Федерация, возлагала большие надежды на справедливое разрешение конфликта с именем пришедшего к власти в Грузии опытного советского и партийного функционера и дипломата, рядящегося в тогу демократа Эдуарда Шеварднадзе. Россия, признавая государственную независимость и территориальную целостность Грузии, в целях прекращения огня в зоне конфликта, неоднократно призывала ее к прямым переговорам с Юго-Осетинской стороной, предлагая для этого свои посреднические функции. Такие предложения Москвы власти Грузии во главе с Э. Шеварднадзе принципиально игнорировали, хотя официальный Тбилиси и согласился на ряд ни к чему не обязывающих встреч с руководством тогда еще непризнанной республики. В мае 1996 года в Кремле опять же по настоянию России между Грузией и Южной Осетией был даже подписан специальный Меморандум, преследовавший цели достижения безопасности в зоне конфликта.

Позиция, занятая Российской Федерацией в отношении грузино-осетинского конфликта в 90-х годах, свидетельствовала о наличии у ее руководства возможностей, а главное, политической воли для подтверждения своей исторической миссии гаранта мира и стабильности на Кавказе.

Однако усилия России в тот период, хоть и способствовали некоторому смягчению горячей фазы конфликта, но по-прежнему не поддерживались Грузией, которая все также требовала вывода миротворческих сил из зоны конфликта, что по их мнению, могло бы развязать ей руки в ее стремлении к силовому решению узла проблем грузино-осетинских отношений. Что касается Российской Федерации, то в Москве прекрасно сознавали, чем грозит вывод миротворческих сил из зоны конфликта и всячески препятствовали реализации скрытых намерений грузинских властей.

Кремль никак не мог допустить возобновления широкомасштабных военных действий на Кавказе, на своей территории, либо в зоне своих интересов, где все еще тлели конфликты в Чечне, Абхазии, Северной Осетии. Внутренними национал-экстремистами и внешними эмиссарами всячески поощрялось создание различных народных фронтов и прочих националистических организаций на Кавказе. Ими искусственно раздувались межнациональные и межконфессиональные конфликты в Адыгее, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии. В непризнанной Нагорно-Карабахской Республике полыхала армяно-азербайджанская война.

В таких условиях России, как правопреемнице СССР, было далеко не просто выполнять функции гаранта мира и спокойствия на Кавказе. Но Россия со своей исторической миссией успешно справилась. В этом нас убеждает и позиция, занятая Москвой в ходе нового витка напряженности вокруг Южной Осетии летом 2004 года, когда подстрекаемый Вашингтоном новоявленный грузинский лидер Михаил Саакашвили предпринял штурм Цхинвала, обрушив на город массированный огонь из всех систем оружия, имевшегося на тот момент в арсеналах грузинской армии. Мы не можем сегодня однозначно утверждать или опровергать подававшуюся в те дни информацию о приказе, якобы полученном грузинскими властями от своих заокеанских патронов к началу боевых действий. Но мы хорошо помним о том, что штурму Цхинвала предшествовал визит в Тбилиси Государственного секретаря США Кондолизы Райс. И в этом случае Россия оперативно предприняла эффективные дипломатические усилия к прекращению кровопролития и отводу грузинских войск к исходным рубежам.

Пожалуй, самое серьезное испытание на Кавказе выпало на долю Российской Федерации в 2008 году. Если в прежние годы ей приходилось применять свои Вооруженные Силы для разъединения конфликтующих сторон на своей территории, то тут России предстояло ввести войска на территорию другого государства, чей суверенитет и территориальную целостность она официально признала. Это накладывало на руководство страны особую ответственность и потребовало от него проявления политической воли, мудрости, если хотите.

Введение войск на территорию тогда еще непризнанной Россией Южной Осетии было мерой вынужденной и единственно возможной в этой критической ситуации. Она оправдана и с правовой точки зрения, и с моральной, вполне вписываясь в строгие рамки международного права и норм гуманизма. Напомним, что по приказу грузинского президента Михаила Саакашвили, в ночь с 7 на 8 августа, когда внимание всего человечества было приковано к Пекину, где в это время проходила торжественная церемония открытия очередных летних Олимпийских игр, на спящий Цхинвал и близлежащие населенные пункты Южной Осетии был обрушен шквал из систем залпового огня, танков, артиллерии, а также виды оружия, запрещенные Женевскими Конвенциями. Против мирных жителей активно применялась боевая авиация. Причем, истребление горожан началось фактически через час после публичного циничного заверения грузинского лидера о его приверженности мирному разрешению конфликта и безмерной любви к осетинскому народу.

Напомним также, что за день до этого по приказу из Тбилиси, не получив на то разрешения Старшего воинского начальника генерала Марата Кулахметова, с места постоянной дислокации был снят грузинский батальон смешанных миротворческих сил, который на следующие сутки танками атаковал своих вчера еще братьев по оружию — российских миротворцев. В результате этой кощунственной операции, аналогов которой не найти в мировой истории, было убито около семидесяти российских миротворцев. Бойцы батальона стояли насмерть. Грузинские танки сравняли с землей военный городок, но миротворцы не сдались. Цхинвал подвергся полному разрушению, сотни мирных жителей были убиты в ту ночь.

Могла ли Грузия без одобрения своих заокеанских патронов отважиться на такое? Известно, что тогдашний президент США Джордж Буш-младший также будучи в Пекине, весьма равнодушно отнесся к просьбам Владимира Путина повлиять на Михаила Саакашвили, никак на прореагировал на них. Это ли не показатель его осведомленности? И могла ли Россия оставаться безучастной к массовому убийству своих сограждан? Это был прямой вызов, на который требовался адекватный ответ. И он не заставил себя долго ждать!

Операция по принуждению Грузии к миру, или как ее еще называют, «пятидневная война», вошла в новейшую историю России как доказательство ее растущего влияния на расстановку сил в мире, как иллюстрация ее возросшей мощи и предостережение тем, кто все еще питал иллюзорные надежды на невозможность возрождения России.

Тема роли Южной Осетии в укреплении геополитических позиций Российской Федерации на Кавказе в постсоветский период вызвала живой интерес у отечественных и зарубежных ученых-обществоведов. Она была подвергнута критическому анализу с объективными выводами. Ряд современных осетинских политологов посвятили этой теме специальные работы. В их числе следует назвать имена Валерия Дзидзоева, Инала Санакоева, Коста Дзугаева и некоторых других. В частности, политолог А.Цховребова, касаясь итогов августовской войны Грузии в Южной Осетии в 2008 году, отмечает, что Россия впервые в истории мировой политики нанесла прямое военное поражение фактическому, если не юридическому союзнику США, что привело ее в состояние бешенства, потому, как Вашингтон обучал и вооружал грузинскую армию, использовал ее поддержку в Ираке, давал обязательства покровительства и принятия Грузии в НАТО и, вероятно, подстрекал Тбилиси к военной авантюре в Южной Осетии. Одним словом, на заокеанских гегемонов мира пятидневная война произвела «отрезвляющий эффект». Нельзя не согласиться и с другим специалистом А.Якубой, который утверждает, что в августе 2008 года Российское руководство сдало тест на адекватность. Оно показало, что умеет принимать жесткие, рискованные, но единственно верные решения. Он совершенно верно подметил, что это «касается не только ввода войск в Южную Осетию, но и последующего признания Южной Осетии и Абхазии в качестве суверенных государств».

Август 2008 года убедил мир в победе России в очередном раунде негласного геополитического соперничества с Западом во главе с Соединенными Штатами Америки на Кавказе. И это очевидный факт, с которым вынуждены были согласиться не только сторонники, но и внешнеполитические оппоненты России.

Важным итогом пятидневной войны стало признание независимости самопровозглашенных, как было принято считать их прежде, республик Южной Осетии и Абхазии. Это позволило ей существенно укрепить свои геополитические позиции на Кавказе, ибо отныне наряду с Арменией возросло число явных сторонников России в борьбе за восстановление ее пошатнувшихся позиций не только на Кавказе, но и в целом на международной арене. И с этой новой политической реальностью пришлось считаться западным конструкторам нового мироустройства.

Нисколько не переоценивая роль Южной Осетии в усилении геополитических позиций Российской Федерации на Кавказе, тем не менее отмечу ее жизненно важное географическое положение. Напомним, что через территорию Южной Осетии в самом центре Кавказа пролегает Транскавказская автомобильная магистраль с уникальным Рукским тоннелем, что обеспечивает ее круглогодичное функционирование. Северо-восточная граница Южной Осетии непосредственно примыкает и к другой важной транспортной артерии – Военно-Грузинской дороге. При этом следует иметь в виду то, что от границы Южной Осетии до столицы пронатовской Грузии – Тбилиси всего полчаса езды, что имеет огромное военно-стратегическое значение, поскольку отрезвляюще действует на наших воинствующих южных соседей. Если принять во внимание и не менее притягательное географическое положение другой признанной Россией страны – Абхазии, с ее причерноморской железнодорожной веткой и удобными портами, то нетрудно понять, что итоги пятидневной войны позволяют России контролировать весь восточно-черноморский бассейн. Не будем сбрасывать со счетов и огромный рекреационный потенциал, которым располагает Абхазия.

Южная Осетия в результате успешно проведенной операции по принуждению Грузии к миру стала своего рода форпостом Российской Федерации в Закавказье. Понимание этого накладывает особую ответственность на нее и на другую новопризнанную республику – Абхазию. Эту особенность метко подметил известный российский политолог Александр Дугин, утверждающий, что «степень понимания геополитической роли, которую сейчас играют Южная Осетия и Абхазия, очень велика у самих этих народов».

Признание Южной Осетии в качестве независимого государства было юридически оформлено специальным Указом Президента Российской Федерации Д. А. Медведева от 26 августа 2008 года. Это был политический акт, имеющий непреходящее значение для борющегося за свою свободу и независимость народа. Тем самым Российская Федерация помогла южным осетинам реализовать свое неотъемлемое право на самоопределение. С помощью России сбылась вековая мечта многих поколений народа Южной Осетии о возрождении своей государственности, утраченной свыше шести веков назад.

Победу, достигнутую в ходе «пятидневной войны», необходимо было закрепить. Признание государственности Южной Осетии позволяло России оформить с ней договорные отношения путем заключения межгосударственных соглашений и договоров. В первую очередь напрашивалось подписание межгосударственных военно-политических соглашений. Проекты таких документов были оперативно разработаны, подписаны и вступили в силу, что позволило России расширить правовую базу своего военно-политического присутствия в Южной Осетии, с одной стороны, обеспечить ее государственную безопасность и территориальную целостность с другой, и создать для нее первостепенные условия для перехода к процессам восстановления разрушенной грузинской агрессией экономики, с третьей. Цитируемый нами выше А.Дугин писал по этому поводу: «Подписанные договора легитимизируют присутствие наших вооруженных сил на территории независимой Южной Осетии и независимой Абхазии. Без этого статус российских военных на их территориях оставался крайне нелегитимным». С таким заключением уважаемого ученого нельзя не согласиться.

Помимо того, что заключение указанного соглашения обеспечило России легитимизацию своего военного присутствия в Южной Осетии путем размещения на ее территории новых военных баз на законном основании, и через это утвердиться в этом регионе, Москва получила реальную возможность контроля не только южного Кавказа, но и всего Ближнего Востока, Среднего Востока и Южной Азии. Важной военно-политической составляющей Соглашения следует считать то, что в случае военного конфликта с какой-либо третьей стороной одна из договаривающихся сторон непременно должна прийти на помощь другой. Это означает, что Россия и Южная Осетия вместе с Абхазией де-факто образуют своего рода военно-политический блок.

Окончательное оформление Российско-Юго-Осетинские отношения получили 18 марта 2015 года, когда в Кремле был подписан межгосударственный Договор «О союзничестве и интеграции» между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия. На основе этого важнейшего политического документа было подписано свыше 90 межправительственных соглашений о сотрудничестве между министерствами и ведомствами двух стран. Подведение правовой базы под отношения между двумя нашими странами также внесло свой вклад в усиление геополитических позиций Москвы на Кавказе, поскольку с момента их вступления в силу легитимность пребывания России в этой части Кавказа не подлежала никакому сомнению.

Очевидным показателем усиления геополитических позиций России на Кавказе следует считать последовавшие изменения в расстановке сил в этом регионе. Представители экспертного сообщества, анализируя события, последовавшие за августом 2008 года в Южной Осетии совершенно справедливо считают, что в результате победы в «пятидневной войне» и размещения военных баз Вооруженных Сил России на территории Южной Осетии геополитические позиции главного союзника Соединенных Штатов Америки на Кавказе – Грузии были значительно подорваны, вследствие чего Америка фактически лишилась надежного плацдарма для своей военно-политической экспансии на Кавказе. Отныне, по их мнению, Западу стало слишком рискованно в сложной геополитической игре делать ставку на Грузию. Был нанесен разящий удар и по насаждаемому имиджу Грузии как о «маяке демократии», а Михаил Саакашвили и вовсе был признан как неадекватный и непредсказуемый лидер, вследствие чего его страна уже навсегда потеряла пятую часть своей территории. Даже небезызвестный американский эксперт Николай Злобин вынужден был признать в этой связи: «Говорить о территориальной целостности Грузии смысла уже нет. Я думаю, в обозримом будущем этот вопрос закрыт, и теми подходами, которыми правительство Саакашвили пыталось решить эту проблему, ее решить нельзя будет никогда». Агрессия против Южной Осетии в августе 2008 года надолго, если не навсегда, отбросила Грузию от ожидаемого членства в североатлантическом альянсе. В одном из своих интервью даже Кондолиза Райс заявила, что Грузия не готова к членству в НАТО и это совершенно ясно.

Резюмируя свое выступление, хочу заключить, что Южная Осетия и события, в которые она оказалась втянута в постсоветский период, оказали существенное влияние на рост международного авторитета России и способствовали укреплению ее геополитических позиций на Кавказе. Москва вернула себе пошатнувшуюся в прежние годы лидирующую роль основного внешнеполитического игрока в этом регионе. Я хотел бы высказать твердую уверенность, что эту роль Российская Федерация вернула себе навсегда. Исходя из соглашений, такая помощь будет оказывается и впредь.

Буквально на днях прошло очередное заседание Межправкомиссии, на котором ещё раз было подчёркнуто эффективное использование Российской финпомощи.

Сразу же после августовской войны, после прихода России в Южную Осетию, на стенах разрушенных домов республики были надписи: «Спасибо, Россия!» Таким образом народ Южной Осетии выражал еще раз свою благодарность России.

Спасибо за внимание.