Президент Республики Южная Осетия

Анатолий Бибилов — о реформах, назначениях и перспективах в Южной Осетии

Новый Президент Южной Осетии Анатолий Бибилов рассказал корреспонденту «Власти» Лане Парастаевой, какие реформы намерен проводить в республике и на каких условиях Южная Осетия готова открыть границы для российско-армянского транзита.

— Что будете делать первым делом?

— В первую очередь мы, конечно, будем акцентировать внимание на сближении ветвей власти. Если эти ветви и дальше будут расти автономно, то ничего хорошего не будет.

— Не приведет ли это к диктатуре?

Нет. Что бы там ни было, никто не может назвать меня диктатором или авторитарным, и моя работа в парламенте это показала. Мы прекрасно принимали и мнения других политических партий. Многие хотели, чтобы у партии «Единая Осетия» был такой «комплекс большинства». Но этого не может быть, поэтому его и не было. Ни один депутат, ни одна из партий не могут сказать, что Анатолий Бибилов в своей деятельности оперировал тем, что ему самому было нужно. Все наши шаги, и даже те, против которых были депутаты других фракций, были направлены на то, чтобы навести порядок в структуре государственной власти на том уровне, на котором мы могли это делать,— на уровне парламента.

— И есть результат?

— Самый главный — то, что мы все-таки смогли выстроить механизм сдержек и противовесов.

— Не разрушится ли эта система сдержек и противовесов сейчас, когда вы хотите сконцентрировать все в одном центре власти?

— Ни в коем случае. Для меня неважно, буду ли я конкретно влиять на решения парламента. Главное — верховенство закона. Я глубоко убежден, что те законодательные инициативы, которые могут появляться от наших депутатов или лиц, имеющих право законодательной инициативы, должны рассматриваться не на сессии, где бывают и споры, и баталии, а для начала на уровне экспертов, которые организуют эту работу. На сессии парламента уже должно быть понимание того, что все поработали совместно с исполнительной властью, и если будет необходимость, то и с привлечением судебной власти тоже. Важно, чтобы уже на уровне разработки законопроектов все ветви власти понимали, что и как необходимо делать.

В принципе в Российской Федерации сегодня тоже так. И если мы до этого дойдем, то будем считать задачу по полной координации ветвей власти выполненной.

— Как ваш уход из парламента повлияет на этот законодательный орган, на аппарат? Изменится ли состав депутатов?

— Я пытался сделать работу парламента более структурированной. Насколько мог, я наладил этот механизм. Основа, которую я оставил, достаточно прочная для развития парламентаризма. Не думаю, что следующий председатель парламента будет что-то менять в этом отношении. Но если возникнет необходимость изменений для оптимизации работы парламента, то, конечно, председатель парламента будет это делать.

Если он сделает больше, я буду только рад

— Многие депутаты перейдут вместе с вами в исполнительную власть?

— Я буду привлекать опытных людей, в том числе, возможно, депутатов парламента. Уверен, что от этого эффективность работы парламента не пострадает.

— Ваша президентская команда уже сформирована?

— Она формируется. Фамилии я пока не готов называть. Потому что чувствую, что сейчас возникнет сразу этот вопрос с Кокойты (Эдуард Кокойты — Экс-президент Южной Осетии, поддержка которого, по мнению экспертов, в некоторой степени обеспечила Анатолию Бибилову победу в первом туре президентских выборов.— «Власть»). Время покажет. Сейчас идут консультации, работа в этом направлении ведется. Но я намерен отстаивать те принципы, которые обозначал и ранее: должны быть местные кадры, должны быть профессиональные кадры.

Никого не можете назвать из новых членов правительства? Даже тех, кого вы изначально видели на определенных позициях? Министра сельского хозяйства, министра культуры, экономики?

Все будет. Но позвольте мне сейчас не называть конкретных фамилий.

— Ваша президентская кампания во многом строилась на критике предыдущей власти. Можете сказать, что конкретно вы будете менять в системе политического управления?

— Во-первых, я уверен, мы сделаем так, чтобы ответственные лица, должностные лица, от которых зависит уровень жизни людей, перестали прятаться от людей за дверью. Что касается должности Президента, то, как я уже говорил, я хотел бы наладить более тесное взаимодействие с законодательным органом.

Я глубоко убежден в необходимости передачи полномочий Контрольно-счетной палаты парламенту. Парламент должен контролировать работу исполнительной власти в области соблюдения законов, делать запросы, проводить ревизии и так далее. К сожалению, на сегодняшний день у парламента нет этих полномочий. Я искренне убежден, что контрольные органы все-таки должны подчиняться парламенту. Это связано с системой сдержек и противовесов. Не может исполнительная власть сама себя контролировать. Это неправильно.

Второе — наблюдательный совет. Всем известен тот самый спецсчет, на который после войны всем миром собирали деньги для Южной Осетии. Я убежден, что контроль за расходованием этих финансовых средств тоже должен быть у законодательного органа. Это деньги, которые вся Россия и весь мир собирали для нашего народа. Парламентарии — народные избранники, и именно они должны контролировать расходование этих финансовых средств.

Мы хотим также провести судебную реформу. Вот первые принципиальные шаги.

— Что это за реформа?

— Судебная реформа у нас затянулась на три года. И я думаю, в этом году мы ее закончим. Суть этой реформы заключается в объединении Верховного суда и Арбитражного суда Республики Южная Осетия. Нужно провести переназначение судей Верховного суда, которые сегодня работают. И наделить их соответствующими полномочиями. На сегодняшний день судьи Верховного суда не имеют права рассматривать экономические вопросы, арбитражные вопросы. Я думаю, после окончания реформы отношения качественно изменятся.

Судьи должны быть уверены, что никто на их решения сверху не может давить.

Если мы сможем дать судьям уверенность, что никакого влияния со стороны исполнительной и законодательной власти не будет, то решения их будут более независимыми. И мы должны это сделать.

Это часть вашего плана по выстраиванию системы сдержек и противовесов?

Совершенно верно.

— Изменятся ли отношения с Россией и Грузией?

— В отношениях с Российской Федерацией вектор развития неизменен. Мы прекрасно понимаем, что Российская Федерация — единственный стратегический партнер, с которым у нас подписано множество договоров, в том числе Договор о союзничестве и интеграции 2015 года.

Мы будем наращивать интеграционные процессы, о которых заявляли ранее. Это, во-первых, в большей степени необходимо народу Южной Осетии, чем отдельным политическим фигурам. А для нас желание народа — закон. Во-вторых, кто же не хочет, чтобы благосостояние людей повысилось?!

Нам необходим российский рынок для сбыта сельхозпродукции. Российская Федерация, конечно же, не против, чтобы мы заполняли ту нишу, которая там есть.

Так что будем наращивать взаимодействие по социально-экономическим вопросам. Ну и, конечно, по контуру безопасности, что и прописано в Договоре о союзничестве и интеграции.

— Будете дальше продвигать идею вхождения Южной Осетии в состав России или притормозите?

— Нет, почему? Мы тормозить не собираемся. Для нас было очень важно внести те инициативы, которые были у партии «Единая Осетия», в союзнический договор. К сожалению, они не были внесены. Это касается и таможенных постов между РЮО и РФ, и интеграции правоохранительной системы. К сожалению, мы не смогли это сделать, но мы смогли повлиять на то, чтобы в договоре было прописано вхождение отдельных подразделений этих структур в состав российских ведомств. Однако мы боимся, что может возникнуть социальное расслоение между теми, кто войдет в состав российских ведомств, и теми, кто останется в составе осетинских структур. Нельзя этого допустить. Придется работать в этом направлении.

— Референдум о вхождении в состав Российской Федерации будет?

— Те шаги, которые были предприняты, чтобы наши идеи не внесли в окончательный вариант договора, осложнили наше положение по скорейшему вхождению в состав России.

Но я всегда говорил и буду говорить, что вхождение в Россию — это стремление народа, а не Бибилова Анатолия Ильича, и если мы хотим услышать мнение народа, мы должны провести референдум.

В то же время мы обязательно должны консультироваться с высшим руководством Российской Федерации, с политическими силами Российской Федерации, с общественными организациями и в целом с обществом. Есть планы, есть мысли и предложения, будем работать в этом направлении.

— А как вы видите дальнейшие отношения с Грузией?

— Я всегда говорю, что нет такого государства, которое бы не хотело жить со своим соседом в мире, но, к сожалению, на сегодняшний день Республика Грузия не подписала Меморандум о неприменении силы, что очень напрягает нас всех, в том числе наших партнеров.

Республика Грузия пока не признала Республику Южная Осетия, что тоже напрягает.

И если они сделают те шаги, которые от них ждут, если Грузия признает Южную Осетию субъектом международного права, то, конечно, никаких проблем с нашей стороны не будет. Все заинтересованы в том, чтобы сосед с юга доброжелательно относился к Республике Южная Осетия, к нашему народу. Тогда можно будет говорить и о сдвигах в политических вопросах.

— А в экономических?

— Экономические вопросы могут быть и не связаны с политическими. Если эти экономические вопросы не будут увязываться с политическими процессами, то их можно будет рассматривать. Ведь на самом деле со стороны Грузии и сегодня поступает товар на наш рынок. Я думаю, нужно просто навести порядок в этих вопросах.

— Будете наводить?

— Конечно.

— Каким образом?

— Вариантов очень много. Но самый главный — законодательный.

То есть будут изменения в законодательстве? Официально же граница между Южной Осетией и Грузией закрыта.

Для того чтобы все делалось по закону, мы как государство должны иметь свой таможенный пост на границе с Республикой Грузия. Во-первых, это символ государственности. Во-вторых, это необходимо сделать для того, чтобы навести порядок при пересечении границы. В том числе и в сфере таможенного, пограничного контроля.

— А как вы относитесь к идее возобновления транзита Россия—Армения через ТрансКАМ, часть которой проходит по территории Южной Осетии?

— Речь идет не только о транзите Россия—Армения, но и транзите Россия—Иран, Россия—Азербайджан, Россия—Турция (подробнее о проектах транспортного сообщения России и Армении см. материал «Дорога покажет» во «Власти» N14). Я думаю, что выгода для всех перечисленных государств, а также для Южной Осетии и Грузии, несомненна. И всем этим государствам вопрос транзита через нашу территорию нужно решать совместно. Четко должно быть обозначено, что эти грузопотоки будут идти через территорию Республики Южная Осетия, а не через какую-то виртуальную часть Грузии. Это самое главное. Республика Южная Осетия должна занимать свое место как государство, через которое будет налажен этот грузопоток. С Турцией, Ираном, Азербайджаном, Арменией нужно вести равноправный диалог, и эти взаимоотношения должны иметь партнерский характер.

— Но у Грузии позиция совершенно противоположная. Она готова договариваться с Российской Федерацией по этому транзиту, но никак не с Цхинвалом.

— Это их беда. Они никак не могут смириться с тем, что уже есть Республика Южная Осетия. А время идет, и есть изменения. Для Южной Осетии это абсолютно позитивные изменения. Поэтому рано или поздно, я уверен, политический диалог будет. И политическое руководство Грузии осознает, что наше государство есть.

— Могут ли переговоры по транзиту повлиять на Грузию в этом вопросе?

— Я думаю, что давить на Грузию в этом плане смысла нет. Надо просто сделать так, чтобы со стороны тех государств, которым необходим этот транзит через Южную Осетию, в адрес Грузии был дан четкий сигнал, что пора от региональных проблем уйти в сторону признания сегодняшних реалий, в сторону политического диалога, подчеркиваю, в вопросе признания независимости РЮО.

На самом деле Грузии нужно смириться с тем, что существует Республика Южная Осетия.

Рано или поздно мы к этому придем, ведь и Советский Союз долгое время не признавали.