Президент Республики Южная Осетия

После подписания соглашения о сотрудничестве между Республикой Южная Осетия и Республикой Сербской Президент РЮО Анатолий Бибилов рассказал корреспонденту Sputnik Сербия о том, как развивается страна, что удалось сделать за последние десять лет, и к чему стремятся жители республики.

—  Если я не ошибаюсь, это Ваш первый визит в дальнее зарубежье?

— В принципе, да, первый раз в дальнем зарубежье в качестве Президента, здесь, на благодатной земле Республики Сербской.

—  Как бы Вы определили цель Вашего визита?

— Фактически получается, что история становления Республики Сербской и Республики Южная Осетия одинаковы. Причем это происходило в один и тот же исторический период. У нас это распад СССР, здесь — распад Югославии. Это войны, борьба за национальную идентичность, за свою свободу, за то, чтобы самим определять, куда двигаться народу. Эти исторические периоды у нас связаны, фактически мы близнецы одного года рождения.

Нас связывает и православие, связывают дружеские отношения с Россией, да и с Сербией в целом. Это все, я считаю, должно превратить нас в надежных друзей и партнеров. Думаю, что у нас это получится.

—  Мне кажется, есть еще одно совпадение. Это желание Южной Осетии и желание Республики Сербской стать частью, соответственно, России и Сербии, объединиться с этими странами, родственными, и, как вы сегодня говорили, братскими.

— Я бы не сказал «братские». Это слово я считаю абсолютно неправильным. Нельзя назвать братскими народы, которые являются одной национальностью. Это один народ. Мне иногда бывает даже смешно, когда говорят, допустим, что Республика Южная Осетия и Северная Осетия — это братские народы. Мы не братские народы, мы один народ. И этот народ должен жить вместе, в одном территориальном и политическом пространстве.

Я считаю, что это касается и Республики Сербской. Для сербов Республики Сербской Сербия является исторической родиной, равно как и для Южной Осетии — Россия.

В этом-то как раз, наверно, и вся суть этих проблем, потому что и Сербия, и Республика Сербская относятся к России как к главному своему союзнику, другу, товарищу. И равно так же Республика Южная Осетия к России относится.

—  И защитнику?

— И защитнику, конечно.

—  Но есть еще одно обстоятельство. Республике Сербской хочет помешать НАТО. В ситуацию на Кавказе НАТО тоже вмешивался. Но НАТО опасный противник. Как вы можете бороться против этого?

— Когда есть идеи, и когда народ полон этих идей, тогда блоки, союзы, государства, выступающие против этого, до какого-то момента имеют влияние. Но идея-то не пропадает, она живет. Воевать против этой идеи с помощью НАТО или с помощью еще чего-то — это недальновидно и неправильно.

Мы прекрасно помним пример Южной Осетии. Именно блок НАТО готовил армию Грузии, и вооружал ее, и учения проводил, и приглашал специалистов из Украины, из Западной Европы. Но фактически получилось: идея народа победила. Против идеи народа нельзя воевать.

К сожалению, были смерти, были разрушения. И если бы Россия не принудила Грузию к миру, то сегодня Южной Осетии не было бы.

Поэтому была такая болезненная реакция на мой приезд сюда со стороны Грузии? Я читал заявление посла Грузии в Турции, он же является и послом в Боснии и Герцеговине (БиГ — федерация Боснии и Герцеговины, Республики Сербской и округа Брчко — Ред.). Но тут не надо болезненно реагировать. Тут, в первую очередь, надо извиняться за то, что вы натворили. А потом уже можно говорить о чем-то.

—  Вы говорили о желании объединиться с Россией, но при этом отмечали, что подождете, потому что у вас есть чувство солидарности с ДНР и ЛНР, которые не признаны Россией…

— В любом случае, Южная Осетия ДНР и ЛНР признала. Мы единственные, которые их признали. И поэтому мы к ним относимся как к своим партнерам, как к дружественным, вот здесь можно сказать — братским государствам. С ними у нас одни идейные соображения, одинаковое мировоззрение.

И в этом плане, конечно же, есть необходимость, чтобы мы не отодвинули наше признание ДНР и ЛНР, и заскочили в поезд, который называется Россия. Я бы очень не хотел, чтобы имидж Южной Осетии страдал от непостоянства. Если мы считаем ДНР и ЛНР братскими республиками, мы все должны сделать для того, чтобы, насколько это возможно, эти отношения не исчезли. Будет время, я уверен, когда Южная Осетия будет в составе РФ, у нас другого исторического пути нет. Мы должны понимать, что эта идея не Анатолия Ильича как Президента, это идея народа, с этой идеей мы живем, и эту идею мы, конечно же, реализуем. Но сегодня ситуация такая.

—  Сербы не очень много знают о Южной Осетии, пути, который она прошла с тех пор, когда более двух веков назад стала частью России, как потом стала частью Грузии. Расскажите, пожалуйста, об истории страны.

— Осетия в целом, без разделения на север и юг, вошла в состав России в 1774 году.

—  Это было добровольное вхождение?

— Да. Что самое интересное: первых послов в Санкт-Петербург осетины отправили в 1745 году. То есть десятки лет мы общались, наши послы ездили туда, их принимали, и уже окончательно Осетия вошла в состав Российской Империи в 1774 году. Уже после революции в России, после гражданской войны, когда по крупицам начал собираться Советский Союз, Осетию разделили по кавказскому хребту. Южную часть отдали Грузии, а северная часть осталась в составе России. Но это была одна страна — СССР. Причем территория была гораздо больше, чем сегодня. Вот эти передряги, к сожалению, привели к тому, что мы ее часть потеряли.

Военно-грузинская дорога с севера Кавказского хребта и с юга Кавказского хребта — это была Осетия. Она проходила через Осетию со стороны Грузии. Но сейчас, к сожалению, история сложилась так, что мы потеряли эти территории. История своеобразна, завтра может поменяться все, что угодно. Мы это видим на примере и Советского Союза, и Югославии.

—  Когда разваливался СССР, вы не хотели оставаться в Грузии?

— Мы провели референдум, и на этом референдуме более 99 процентов проголосовали за то, чтобы мы вошли в состав РФ. Но опять-таки, мировое сообщество… спрашивать народ не было модно, как, в принципе, и сегодня. Если соответствует каким-то псевдонормам, то да. Но они не обращают внимания на нормы международного права.

Когда мы говорим о том, что народ имеет право на самоопределение, получается, что это касается только избранных. Это может касаться Косово, но ни в коем случае это не может касаться Южной Осетии, Республики Сербской, тех народов, которые не разделяют их идеологию (…) Наша борьба закончилась в 2008 году. То есть, с 1989 по 2008 годы была перманентная война, постоянные обстрелы, постоянные убийства, и так далее. Грузия напала на Южную Осетию, а потом уже Россия ввела войска, чтобы не дать уничтожить югоосетинский народ. И уже после этой операции принуждения к миру, с 8 по 13 августа, 26 августа 2008 года Россия признала Республики Южную Осетию и Абхазию.

—  Я помню эти дни. Тогда я поехала в Южную Осетию, увидела, что там случилось: разрушенный город Цхинвал, прекрасная природа. Мне показалось, что Бог там все дал, а просто люди уничтожили. После этого я никогда там не была, и мне интересно, как сейчас выглядит Цхинвал и вообще Южная Осетия?

— Приезжайте к нам. Я приглашаю, тем более, я знаю, ваши коллеги там работают, я знаю Sputnik Южная Осетия. Сегодня Южная Осетия развивается, следов войны уже не увидеть. Одновременно с развитием мы устраняем те разрушения, которые были во время войны. Появились инвесторы, которые уверены, что в Южной Осетии есть стабильность, и эта стабильность не временная, а постоянная. Люди уверены, что государство и законы страны защитят их инвестиции. Народ потихонечку возвращается. Основная масса вернулась, конечно,

—  Они тогда уехали в Северную Осетию?

— Да, возвращаются те, кто уехал еще с первых годов войны, в начале 90-х. Создается инфраструктура, дороги, дома, развивается экономика, образование и медицина. То есть мы спокойно двигаемся к тому уровню, который хотел бы видеть народ Южной Осетии.

—  А какова роль России в этом процессе? Я знаю, что Россия ежегодно выделяла определенное количество средств. Помощь продолжает поступать?

— Да, конечно. Без России нам ничего бы не удалось сделать. Это однозначно. Это и инвестиционная программа на 2018-2019 годы. Более 90% Инвестпрограммы, рассчитанной на 2015-2017 годы, завершено. Сейчас взят курс на развитие инфраструктуры, и, в первую очередь, это связано с социальной сферой: детсады, школы. Есть Инвестпрограмма по развитию экономики республики. Конечно, без прямых инвестиций, которые делает Россия, нам бы ничего не удалось сделать. Абсолютно.

В то же время, понемногу идет увеличение и собственных доходов бюджета. И в этом плане идет большая работа.

— Каковы ваши отношения с Грузией? Угрожает ли она вам? Раньше речь шла о том, что может быть подписан меморандум о неприменении силы, но он до сих пор не подписан.

— К сожалению, да, угрожает. Когда человек стоит в угрожающей позе, но не говорит, что тебя ударит, это ведь тоже угроза. И ты должен себя как-то обезопасить.

На сегодняшний день, к сожалению, Грузия не хочет подписывать этот меморандум, хотя много лет по нескольку раз в год проходят консультации. Но пока дипломатия не берет вверх. Для нас это является сигналом того, что Грузия, возможно, будет применять силу, чтобы в какой-то степени повлиять на судьбу Республики Южная Осетия. Конечно, мы этого боимся.

Сегодня Россия является гарантом безопасности для нас, подписано соглашение, мы прорабатываем вопрос единого контура безопасности, начиная от пограничников, заканчивая Вооруженными силами.

—  Есть ли у Южной Осетии какие-то отношения с Грузией?

— Сегодня ни экономических, ни политических отношений с Грузией нет. Не работают связи ни в сфере международных организаций, ни в сфере некоммерческих организаций.

—  А можно ли ездить в Грузию тем, у кого там родственники?

— Если кто-то хочет ехать, они едут. Через Северную Осетию, через ту официальную дорогу, которая связывает Грузию с Россией, через Военно-грузинскую дорогу. А на нашей территории мы сделали упрощенный пункт пропуска для тех, кто проживает в Ленингорском районе, у них есть возможность пересечь границу Южной Осетии и Грузии, чтобы повидать своих родственников, и потом вернуться домой.

—  Я надеюсь, отношения когда-нибудь улучшатся…

— Если на то будет их политическая воля, — хотя для них это даже не просто воля, это практически геройство, — то налаживание отношений будет.

В любом случае мы соседи, и от этого никуда не деться. Каждый хочет жить со своим соседом в мире. Но если сосед признает свою квартиру, то должен признавать и соседскую, а не злиться на него и не думать, что вот эту квартиру надо у соседа отобрать.

—  Но Саакашвили уехал…

— Политика не меняется. Политика не может меняться, потому что режиссер — в Вашингтоне. Сейчас для руководства Грузии гораздо важнее, что скажет дядя Сэм, чем то, чтобы им было лучше. Если дядя Сэм скажет, то в ущерб себе они это сделают.

К сожалению, сегодня политика в Грузии такая. Если завтра, или через год, через десять лет, политика изменится, то и позиция Южной Осетии тоже будет меняться, и добрососедские отношения мы будем налаживать.

—  Какой вы видите Южную Осетию через десять лет?

— Я вижу ее процветающей, и в составе России, однозначно. Обязательно нужно сделать так, чтобы осетинский народ объединился. Здесь никаких сомнений нет. И в составе России развиваться как российское общество в целом, быть частью этого красивого национального паззла, который есть в РФ.